Страница 310

[Alexandr Korol]

он зависим от этих иллюзий, потому что он только благодаря им так же и сконцентрироваться и сфокусироваться на что-то может. То есть как иллюзии рассеивают человека, так же они его сосредотачивают. Я видел, как человек мог увлечься, скажем так, попасть под влияние иллюзии и чем-то очароваться. И в момент вот этого временного эффекта иллюзии, очарования, зачарованности, человек мог день-два или неделю что-то делать, а потом чары эти спадали, то есть иллюзии, и все, и человек это бросал, потому что он уже не испытывает тот ложный импульс, благодаря которому он это делал. И я видел, что люди без этих импульсов, неважно, негативных или позитивных, не могут вообще совершать какие-либо действия. И когда меня люди спрашивали, как я что-либо делаю, я объяснял, что у меня нет настроений вот этих, перепадов, просто тепло на душе, внутри в груди жар и сумасшедшая ясность. И вот все, что я не выберу, я сажусь и делаю. И все спрашивают:

— Как так?
— Я чувствую вас, я понимаю, что у вас по-другому. Но суть в том, что если я сейчас сяду рисовать картину или писать книгу, то я могу прямо пять часов это делать, не отвлекаясь ни на что. У меня даже ни одной мысли ни о чем постороннем не появится.

И все в шоке “как такое может быть?”, потому что когда человек садится писать картину или книгу, у которого вот этот шумный ум, когда я вот часто в своих черновых книгах писал, что ум — враг всего, вот этот шумный ум, неугомонный ум, а человек садится, понимаете, и первый час он начинает думать об идее или еще о чем-то, или думать о том, что он будет завтра делать. И он пытается заставить себя писать картину или книгу, но ему тяжело сосредоточиться. Потом он сосредотачивается, и в момент его опять что-то отвлекает, но он как будто даже не усидчивый. Он хочет или сходить в туалет, или попить воды, или залезть в телефон, но он все равно находит хоть какую-то причину двигаться. Допустим, очень важно, когда садишься за стол, например, за ужин вместе с людьми, где-то в гостях, они у меня или я у кого-то, я считаю, что если мы сели за стол, то мы не можем вставать из-за стола, пока мы не закончим трапезу.