Страница 29

[Alexandr Korol]

функцию. Но они этого вообще не знают, они просто часть системы, но они даже этого не знают. Это я так вижу.
И вот я заметил это, что я будто еще более стал духовный, выразимся криво. И еще больше по-иному начал все видеть. Вообще все. Как будто все другие вариации меня, где я такой, скажем так, духовный или сущность, я все равно был в чем-то какой-то ограниченный, под каким-то углом. Где-то какие-то функции преобладали, какие-то наоборот. А сейчас я как будто еще более трезвый “ноль”, чем когда-либо. Это вот я вчера заметил. И я начал, что тоже забавно, опять эти чувства и ощущения, воспоминания, что я таким уже был. Что я таким был, когда я писал свою первую книгу “Ответ” и книгу “Путь”, это 2008-2010 года. Как раз тогда я мог сидеть дома, и стоит мне просто подумать о любом человеке или увидеть любого человека в интернете, я сразу начинаю, как он, чувствовать, мыслить, видеть. Я все знаю, что он хочет на данный момент времени вообще, что он точно – да, что он точно – нет. Но я-то чувствовал в себе, как будто я им становлюсь. А также если вдруг человек обо мне с кем-то говорит, я мог сразу это почувствовать, и я мог видеть этого человека, что он что-то говорит, думает обо мне. Я мог сразу позвонить и сказать, “Что ты с кем-то обсуждаешь про меня?” Тогда вот я таким был. Тогда много происходило таких чудес, можно это назвать так. И я не знал, что это такое. Я не делал это специально. Но я помню, что я чувствовал тогда такое, что люди, они вот где-то там, а я где-то здесь. Вообще я как будто не с ними, как будто я вообще другой. Это тоже интересно.
Когда я максимально... Мне кажется, что это максимально сверх духовный. Когда я максимально сверх духовный – это то, во что 10 числа я включился и то, что было еще раньше, когда книжки начинал писать. То характер у меня все равно другой, чем когда другие версии, стадии меня духовного. Все-таки это отличается. И вот когда я максимально сверх духовный, то я не сочувствую людям, у которых беда. Но при этом я не осуждаю злых людей. И при этом я не придираюсь к каким-то грешным, алчным людям. Как будто вообще нет ни к кому претензии ни из-под какого-то угла. И мне не хочется вершить справедливость. При этом мне не хочется кого-то, кто заслуживает наказания, наказывать. Мне не хочется, кто сейчас будет обманутым, не хочется в это лезть, его спасать. Как будто ты