Александр Король

Ну, надеюсь, все-таки все, что самое важное, я учел и записал. Вот такие вещи она еще говорила. И тогда, когда я ходил, получается, по Царскому селу и изучал этот Александровский и Екатерининский парк в Пушкине, то у меня было первое... Ну опять же, это же не просто так. Почему у меня такие мысли? Первые, какие у меня были впечатления, что такое ощущение, как будто очень много разных построек каких-то сохранились в полуразрушенном состоянии, что даже люди не знают значения их. Но я понимаю, что это какие-то сооружения, что они так в миниатюре здесь сделаны, как будто это для того, чтобы... Как будто как образцы. Что как будто мне это показывают, как образцы, вот в этом парке вот этого всего, что там настроено, а там было то-то-то, ну много разного, разных культур в миниатюре, каждая деталь, каждого мира как будто по детальке было: то готические ворота, то турецкая баня, то египетская пирамида, то вот это вот необычное такое кольцо бетонное, то что я называю “телефоном”. И я понимал, что в будущем что-то произойдет, и я буду это восстанавливать. То есть я не видел так, что я должен жить в этом Царском селе, что это мой дом. Нет. Я это увидел не так, что я там живу, я это увидел так, что все, что там находится, там что-то спрятано, и под землей, и в тоннелях, как и в Петербурге. В Петербурге также у меня были такие ощущения, что я знаю, куда как войти, и там очень много что спрятано, в Петербурге. Также и в этом городе, в Пушкине. И также эти все постройки, они непростые, и я должен как будто буду это все восстанавливать, использовать это, мне это передают. Но я понимал, что я очень молодой, и что передают это все на будущее. И тогда было много очень акцентов на Петербург. Ну а что я с ними сделаю в свои 20 лет? Ну да, я понимал, что очень много есть заброшенных церквей, где сейчас стоят какие-то пустыри или просто скверы, а на самом деле можно внутрь войти, если раскопать. Конечно, это ни в коем случае делать нельзя без согласования государства. Но сам факт, что очень много входов есть, туннелей. Во все дворцы чаще всего и соборы был проход через соседний дом, через туннель, чтобы не через главный вход выходить, а ты через соседний всегда заходил, выходил. Вот мне это все просто система подсвечивала, показывала. Я же все так: “Ага, ага”, то есть знаю, где все что лежит. А зачем мне это? Я не понимал, ни денег, ни возможностей нет.