Александр Король

Да я вроде это потом со временем раскрыл, просто я не придал этому какое-то значение. Там было вот это, про то, что как будто мы не умираем, вот эта информация. Про мавзолей, про захоронение мумий, вот это всё. Но опять же, мне не подобрать было слова на то время, как это описать, что я увидел, ну что как будто смерти нет. Это первая тема была, что вот это секрет. Вторая тема, что почему именно я, потому что это в том числе и генетически, то есть не просто же так, что я такой выбран, что мне так повезло, а что история же вся переписывалась, все как-то переделывалось, и суть в том, что у меня кто-то в роду, получается, предки предков, и вот я прямо какой-то такой, из рода кого-то. Ну вот, как я понимаю, что это по линии мамы, и вот бабушка, ее мама, моя бабушка с фамилией как раз Король. И там история такая, что была же, получается, и революция, и война, и моя бабушка, маленькая, жила в коммуналке где-то у метро Горьковская, прямо через дорогу. Мало же информации какой там сохранилось, и суть в том, что бабушке досталась еще от того времени картина, и на ней изображен ребенок, и написано “Боже, царя храни”, и он держит кубок, в овальной такой раме. Ну и суть в том, что вот эта раскрылась информация, что как будто я вот родом, и как я понимаю, через эту бабушку, по бабушке, по маминой линии, кто-то там такой, что это можно прямо доказать, если проверить. Наверное, третье – я имел в виду сны, но это то же самое, как и то, что связано с этими мавзолеями. Хотя нет, наверное, темы три я имел в виду. Да, там, получается, тема вот этого мавзолея, смерти и тема того, что у меня какая-то родословная, вот эти были темы. А почему я сначала вот так вот намекнул, но не сказал? А потому что мне вообще, в принципе, свойственно всегда все рассказывать. То есть у меня прям такая как будто функция, что пока я в процессе написания книги, чтобы не было такого, что я думаю или контролирую, что писать, что не писать, то система сделала так, что всё, что придет мне в голову, всё, что я почувствую, всё, что мне кажется, мерещится и так далее – я всё должен это писать, потому что это всё под книгу. И получается, то, что не должно быть в книге, а что должно – мне не нужно это контролировать, потому что я просто рассказываю всё. Ну у меня такой подход. И такой договор как будто с системой. И поэтому всё, что ни открылось, я всегда рассказываю. Всё, что ни придет в голову, всё рассказываю.