Александр Король

что я не один, оно у меня было пораньше и похлеще, чем у многих, кто каждый день в церковь ходит. И вот что это такое за чувство, с которым я родился. И это настолько сильное чувство, что как будто есть только вот кто-то там наверху, есть я, а все остальное вообще – это массовка. И я видел, что люди, они все друг на друга обижаются или друг другу завидуют, или друг друга оценивают, как будто их внимание в горизонтали. А моё внимание как будто в вертикали, как будто есть и я, и там кто-то. А у людей нет такого, они как будто не чувствуют ничего наверху, не чувствуют ничего в себе внизу, то есть в себе, а чувствуют только вот этих по бокам, вокруг себя вот этих людей каких-то и всё, о них только и думают, и к ним подключены, как какая-то сетка отдельная. А я как будто был вне этой сетки, я куда-то там наверх подключён всегда, у меня такое было ощущение. Ну и представьте дальше, происходят вот эти потом приключения, что я начинаю с 18 лет – это сильнее просто происходит – начинаю читать мысли людей, чувствовать все их болячки и не понимаю, что со мной. А потом происходит эта ситуация, что меня знакомят с Валентиной, которая говорит, что я какой-то непростой. Вот я уже тогда дневники пишу и ухожу в них полностью, всем своим вниманием. То есть я как будто пытался в мир людей попасть, но мне не давалось, или я не хотел, или нехорошо там было. Я уходил в дневники свои и всем вниманием был в дневниках, и вел их. Так я и становился писателем еще в те 15-16 лет. Я всегда удивлял, все же, даже дети, они даже в детстве врут родителям, когда они говорят, что они хотят. Уже в старших классах, они могут для красоты сказать, как они хотят быть кем-то хорошим, а у меня никогда такого не было. Я никогда не старался никому понравиться, у меня не было этих комплексов. Я всегда говорил всё прямо открыто, как есть. И люди это чувствовали, что когда я брал и говорил, что мне не нужны ни машины, ни квартиры, мне вообще это все неинтересно, мнение людей неважно. Что для меня счастье – листок бумаги с ручкой, писать, рисовать и музыку слушать, и чтобы меня никто не трогал, потому что от людей одни проблемы. Так и говорил. Знаете, я с самого детства видел, как все люди... Ну я же знаю себя, делал я что-то плохое или нет. Представляете, я с детства, с самых первых классов сталкивался с тем, как люди могли обо мне подумать плохо. Ну что я или соврал, или что-то сломал, или что-то украл,