Александр Король

7 сентября 2010 года, когда мне посланница Надежда передала загадки вот эти на листочке, то на следующий день или через день я встретился с Александром “Большим”. И я прям помню, как мы стоим на улице у метро Восстания, прям толпа людей идут. И вот мы только начинаем с ним говорить – я, он и еще со мной девочка была Оля – и как будто вообще, то есть мы разговариваем, и как будто вообще не слышим ни людей, ни улиц, не чувствуется опять температура, вообще это все исчезает, как будто ты просто в каком-то вакууме. И такое ощущение, что как будто когда ты говоришь с Александром “Большим” и он говорит с тобой, то это не только разговор, а как будто он в твоей голове, и ты в его голове, то есть как-то вот так. Как будто мы мысленно, то есть помимо разговора, как будто мы еще мысленно общаемся, как будто все, что он имеет в виду, когда он мне говорит, я это не только слышу из его уст, а еще как будто я прямо чувствую, как он это описывает, что он чувствует. А если он еще и видит это, то, что он мне описывает, я начинаю тоже это видеть, как будто мне даже картинка передается. Откуда я знал, что это такое? Я думал, что это шоковое состояние, но то же самое было и с посланницами, когда приходила Надежда и приходила Любовь. Вот я помню прямо телефонный разговор, когда Любовь, цыганка подошла ко мне тогда у буквоеда на Невском проспекте и передала листочек с номером телефона, я ей тогда позвонил. Я прям помню, я ей звоню и говорю: “Здравствуйте, это Александр”. И она как будто в моей голове, когда я звоню. Она отвечает мне: “Здравствуйте, а это Любовь”. И все, и молчит. Ну и такое ощущение, как будто у нас общая голова, представьте, когда я с ней по телефону говорю. То есть, в отличие от людей, у нее нету мыслей, я не чувствую мысли или сомнения, как будто только разум какой-то, сознание, интеллект. Я говорю:

– Вы мне дали номер телефона.
– Да, дала.
– А зачем? Что вы от меня хотите?
– Денег.
– А зачем? – и как будто она мысленно мне передает, что она хочет увидеться со мной один на один. И я мысленно ей говорю, да. Но чтобы подыграть, я говорю – А деньги на что?