Александр Король

придумывать из воздуха, что ты ему шторы запачкал, стол износил, ещё что-то, и видно, что в нём прямо есть желчь, злость. И он такой, прямо сатана, дьявол в нём, и он всё делает, пользуясь твоей добротой, что чуть ли не чтобы с тебя уже трусы твои последние снять, и как будто он прямо так этого и хочет. То есть он не то, что пользуется твоей добротой, а он ждет, когда же ты сорвешься. Он прямо хочет, чтобы ты на него напал. И он удивляется, что “Как так?”, он так подло с тобой поступил один раз, второй, третий, а ты всё равно не реагируешь, и он уже не знает даже, что сделать, его даже трясёт от этого. И раньше я на это все не реагировал, потому что я очень боялся конфликтов. Это одна из причин вообще того, почему я так вообще избегаю людей. Я очень не люблю, когда люди ругаются, сплетничают. Но вообще, в принципе, как будто вот стоит с людьми связаться, сразу вот это все, сразу не плюсы, а только минус. И потом были периоды, это же опять циклы, я же познавал три мира, точнее четыре мира даже, и у нас у всех просыпались наши личности, то есть мы все были в этих циклах: утро, день, вечер, ночь. И были периоды, когда во мне просыпалась вот этот Дух справедливости, назовем это так. А с другой стороны, это можно назвать слабостью, что я не мог стерпеть, я реагировал. Но суть в том, что у меня включалось вот это, что... То есть я ничего не делал, естественно, криминального, я ничего не делал плохого, я всё по справедливости, но я возмущался, что если человек обманул, его надо наказать. То есть он должен быть арестован, образно говоря. Что если человек врет тебе в лицо, он плохой, он должен быть уволен. У меня была такая позиция — рубить сплеча, следовательно, каждому в лицо об этом сказать, что “ты преступник, ты подонок, ты совершил преступление, ты нехороший человек, такие люди, они или на кладбище, или в тюрьме”, хотелось вот так разговаривать. После этого все эти люди говорили, что я злой, это же они совершили преступление. И они что хотят, чтобы я им еще дал денег, что ли, я не понимаю? Или чтобы я им вообще всю свою жизнь отдал, и они меня использовали? Я что, должен настолько, что ли, дать им пользоваться собой? Нет, конечно, естественно, я говорю: “Я могу дать отпор, раз вы такие нахальцы” И все они возмущались: “Ого, у Александра есть гнев”, а это какой-то гнев Божий. Но! И видите, и получается, что есть три основных мира: небо, земля и подземное царство,