Страница 659

[Alexandr Korol]

через день решил встретиться с Александром “Большим” и показал ему записку. И он сказал, что он не может ничего сказать, потому что я должен сказать то, что я вижу. И я сказал то, что я вижу, и он сказал: “ну, ты ищи это”, что это какие-то места в Петербурге, какие-то порталы, места силы. И когда я искал эти места силы, я нашел первое вот это место, которое Надежда мне нарисовала на листочке. И когда я постоял у того места, у той церкви Петра и Павла, в Петербурге, то после этого я увидел, что город, он как механизм, как календарь майя. И что как будто этих сооружений, то есть точек, домов вот этих, каких-то вот с куполами соборов, церквей, их много, и что они все на определенном расстоянии друг от друга, что они даже построены специально как-то, что это как механизм, как часы, что- то такое. И я это рассказал Александру “Большому”, и он сказал, чтобы я начал их искать. Я начал искать эти места и удивился, что я тогда начал находить некую симметрию на городе Санкт-Петербург. Если, естественно, абстрагироваться от того, какое здание красивое или некрасивое, если не обращать внимание на реку Неву, на все эти каналы, то можно увидеть, что старинные именно царские все сооружения, самые ключевые, как дворцы и соборы, стоят на определенных расстояниях друг от друга.
Я сначала нашел биссектрису, то есть я нашел сначала одну линию, по которой на определенном расстоянии друг от друга стояли сооружения. А потом я видел, что по левую сторону от этой линии, по правую, как отражение, стоят здания, что сколько же зданий слева, столько же и справа, на таких же расстояниях от этой биссектрисы. Я был в шоке. Тогда у меня получился символ — это циркуль и наугольник. Потом я добавил еще точки, получилось 10 сфирот из каббалы, то есть получился такой как лепесток из точек и линий, куча каких-то точек, и через них линии пересекаются. И когда я это показал Александру “Большому”, он сказал, что мне нужно это разложить в разные стороны, этот лепесток. И я это разложил, и получилась такая как снежинка. И он меня спрашивает:

— Ты видишь, что это?
— Алмаз.
— Правильно, философский камень. Помнишь?
— Помню.