Страница 152

[Alexandr Korol]

быть снайпером – кем угодно. И я так себя ощущал с детства. Но я видел, что люди, они так не мыслят, что все люди... На то время я еще был тогда школьником, школу заканчивал... Нет, тогда, когда я уже эту книгу сделал, все-таки я, наверное, тогда уже закончил школу, мне было 18-19 лет. И тогда я видел, что все читатели, точнее все люди, тогда не было читателей, все люди, они все уже определившиеся из-за того, что у них есть свои какие-то комплексы, жадность, желания, инстинкты, какие-то грехи, пороки – вот эти качества, у каждого человека их огромный набор. И из-за этих качеств они уже искаженно видят мир, видят людей, меня, вообще всё. Кем-то движет только жадность, кем-то движут только какие- то комплексы. И из-за этого дальше уже и формируется их выбор, кем они там по жизни будут. А я не мог как будто определиться, потому что я могу быть кем угодно, всем, любым человеком. И что любой человек, который кем-то стал, или человек, который еще никем не стал, то мне легко ему подсказать, как ему таким стать, любым, кем угодно. Но я как будто ноль. Все же еще хотели определить меня и я, естественно, сам на самом деле тоже хотел определиться на первое время, потому что мне было как-то не по себе, почему я такой неопределившийся. Ведь этот, образно говоря, решил быть этим, этот – этим, этот – этим. А я кто? А я могу вроде и то, и то, но все это как-то одна какая-то маленькая грань, а я не хочу быть ограниченным, я хочу быть всем и сразу. А как? Я же не могу разорваться. А что можно выбрать? То, что выше этого всего. И вот тогда я искал способ как-то адаптировать себя, свою вот эту внутреннюю суть. А я немножко другой какой-то был по роду, чем большинство людей, чем масса. Я со временем так и пришел к тому, что я стал все-таки писателем, потому что это удобно, ты можешь писать про все миры, про все профессии, про всех людей, как ты это всё видишь. А если ты такой “наблюдатель”, в кавычках, то я могу и оставаться этим наблюдателем, потому что если я уже что-то выберу и определюсь только в каком-то одном мирке, то как будто я делаю себя ограниченным. То есть я не хочу быть только в мире спорта, я хочу быть и в мире моды, образно говоря, одежды, вот этого всего, в мире искусства, в мире истории, в мире Индианы Джонса тоже хочу быть. А как мне быть везде и сразу? И я понимал, что только когда я в такой позиции, то есть когда я как раз никто, то я как будто и все, но и никто. И я такой в позиции