Страница 201

[Alexandr Korol]

и все друг друга напрягают, и все в этом напряжении вот кто кого. А в Нью-Йорке этого не было. Ты реально, ты просто хоть как оделся, пошел себе, кушаешь бутерброд, слушаешь музыку в шапке с помпоном и все, тебе все улыбаются, это никому не важно, такая свобода. А в Петербурге я сейчас выйду: один посмотрит криво, другой, третий, четвертый, слухи, сплетни, зависть, гадости. И только все плохое. Никто не скажет хорошее – только плохое. Все только плохое подумают. А я, представьте, а я все, что думают люди, чувствую. Такой Нью-Йорк. Что он мне еще дал? Он научил меня относиться к деньгам правильно, что если хочешь что-то дорогое, зарабатывай больше денег, и что нужно все качественное делать и качественное производить, и качественное покупать. Ну и вообще к деньгам такое, там же другая валюта, и после этого ты по-другому ценишь все. Я после этого поэтому и решил в России земли себе покупать, потому что я понимаю, что Америка – это будущая Россия, и что в Америке уже ничего не купишь, или купишь за миллионы долларов, и что пока в России это не ценится, надо срочно всё покупать. И вот до пандемии, до всего, я и начал все земли покупать и друзьям всем советовал. Лучше же вместо того, чтобы на какую-то поездку в Италию 500 тысяч потратить, лучше земли купить под Питером. И все, кто послушали меня до пандемии, все сейчас очень благодарны мне, потому что земля теперь стоит не 500 тысяч рублей. Вкус какой-то, очень сильно на вкус повлиял Нью-Йорк. Открыл для себя больше всего того, что есть, вот эти все соцслои общества богатые, материальные, разные. Вкус к музыке, к фильмам, к одежде, к еде. Просто социально-материальная адаптация, какое-то расширение кругозора. Перепробовал все разные кухни разных стран, но в Нью- Йорке, то есть никуда ехать не надо, все я там попробовал. И японскую еду разных видов, и тайскую еду разных видов, и мексиканскую, и так далее, и так далее, и так далее. Как-то, знаете, Нью-Йорк, что ли, научил меня быть более открытым и не стесняться, что ли, себя. Потому что когда я в России, ты такой, как будто лишний раз не хочешь даже высовываться. Вот так было на то время. Сейчас, понятно, очень много выскочек, но сейчас и время другое. И опять же, если человек так ничего не стесняется, значит, что-то с ним не так. Все люди разные, конечно, время разное, но не хочу про людей. Хочу про чудеса.