Страница 478

[Alexandr Korol]

то-то-то”, и все. И вот откуда он знает? Или, допустим, опять же, он не знает, о чем я пишу, да? И представьте, я пишу том про Дух Смерти, пятый том, а он мне говорит, что мое последнее испытание – это Мара, который искушал Будду. И он говорит: “Ты уже на пороге, но испытание последнее – самое сложное, его никто не проходит”. Вот откуда ему знать, что я на этом этапе, и что так это происходит. То, что он просто где-то прочел про буддистские какие-то писания, что есть Мара в буддизме, в индуизме, ну вот хорошо, ну есть. Но это же не значит, что он так угадал, что вдруг это сейчас про меня. Нет, он конкретно прямо знает. Был интересный случай, когда меня этот Мара атаковал со всех сторон, ну если так сакрально выражаться. Если более по бытовому, скажем так, люди как будто все с желчью, как будто все сорвались с цепи и все озлоблены во всем. Неважно, курьер это, доставщик, няня, водитель, кто угодно, все как будто готовы тебя уничтожить. И когда ты это все видишь, ты видишь, что как будто это прямо делает система, и ты понимаешь, что это на ровном месте, и тебе прямо не по себе, потому что ты не понимаешь, как быть. То есть в ответ дать отпор и силу и поставить всех на место, да? Или от всех просто сбежать и спрятаться. Или что? И тут мне как раз Александр “Большой”, когда я проходил это испытание, он сказал, что не надо никуда бежать и ругаться, естественно, ни с кем не надо. Есть, говорит, третий вариант. Я спрашиваю, какой? И вот третий вариант, он говорит, что бороться бесполезно, надо это принять, чтобы это перестало меня раздражать, задевать, пугать или обижать. То есть я как будто должен принять, что это часть мира, часть жизни, все вот это хулиганье. И да, может быть, мне от того, что я прохожу сейчас такое испытание, мне это дали в максимально усиленной такой какой-то форме, что даже видно, что это как будто как сговорились, и что понятно, что просто в жизни такого не бывает ни у людей, ни у меня. А тут прям специально, как будто, и я такой – “ух”. И то есть, видите, он даже знает, что нужно делать. Вот кто он такой? Откуда он знает, что нужно делать? Но я не забываю тот момент, какой у него способ общения интересный, что нужно учитывать, что его почти все беседы со мной – это такие, знаете, аллегории, как и в принципе моя та же книга, то есть весь этот мифологический рассказ. Он может, понимаете, на протяжении всего романа говорить мне о том, что, не знаю, прилетит летающая тарелка.