Страница 94

[Alexandr Korol]

как она образуется, откуда куда во что входит и переходит, и расстояние, все это... Это как будто мое отражение. Ну, такой, какой я внутри. То есть как будто я, чем больше делаю это физически, и смотрю на эту матрицу, чем больше прокладываются пути, тем больше и я как будто расту, и мое сознание растет. Я, конечно, понимаю, что она еще не завершена до конца, чуть-чуть кое-что не хватает. Я вот сейчас это вижу. Но это так, это уже совсем чуть-чуть.
Я сейчас просто вспоминаю разговор с Александром “Большим”. Я ему вчера звонил, позавчера звонил, каждый вечер звонил. Подводил итоги, что я разгадываю. И он сказал, что там что-то еще какие-то... Это еще было вот на днях, он говорит:

— Возможно, должна быть вот эта вся скорлупа этой матрицы, сферы из треугольников. И да, треугольники они эти везде. И нет ни у кого такой усидчивости, как у тебя.

Я ему объяснил, что если бы я был в мире людей, то есть в ритме человека, то, естественно, мое внимание, оно бы было рассеяно, я бы думал о том, что за окном, думал бы о посторонних вещах, да и вообще бы просто думал о быте, он бы меня тянул. А здесь я как будто ушёл из мира людей в какой-то другой мир, где только есть я и, в кавычках, этот “конструктор лего”, то есть эти палочки, эти геометрические фигуры. И когда я это всё делал каждый раз, то ощущение было, как будто я сидел за столом полчаса, а проходило пять часов, очень увлеченно. То есть нет такого, что мне тяжело, что я заставляю себя. Нет, я прямо с сумасшедшим интересом, удовольствием, как будто вообще теряется время и пространство, я просто это делаю и все. И как будто могу бесконечно это делать. И как будто мира не существует. Вообще как будто нет ничего, а только есть я и эта матрица, которую я собираю. Очень приятное состояние. Мне тяжело вспомнить, о чем мы с ним говорили вчера и позавчера, потому что это разные миры, это как путешествия, и тот я был другой, сейчас я возвращаюсь больше как-то в мир людей, чтобы это как-то описать все в книгу, зафиксировать самому себе в заметки, и тяжело. Тяжело это все сейчас вспомнить, потому что это было не в этом ритме, в котором я сейчас, а в том. Вчера я был просто совсем в “космосе”, когда я делал матрицу и говорил с Александром “Большим”.