Страница 55

[Alexandr Korol]

она даже проговорилась и похвасталась, что все-таки с волшебным мальчиком она встретилась. И тогда, наверное, он сказал, что такие нужны нам. А она сказала: “Нет, не надо, он еще молодой”. Может быть, как-то так. Но я не спрашивал. Но знаете, есть такие вещи, которые... очень много таких подобных есть вопросов, которые бы я спросил, но я специально не спрашиваю, знаете, чтобы сказку не портить. Серьезно, чтобы сказку не портить. Вот сказочно звучит, так оно и звучит. И я поделюсь сейчас подобным примером. Вот во втором томе “Альтернативная история”, там раскрывается информация про то, что летающая тарелка, которую я видел в детстве над детским садиком у себя в пять лет, что тогда я нашел пакетик с камнями красными, целлофановый, и дедушка мне сказал, что этот пакетик у него дома лежит, в вазу пересыпан, и что он с тех времен так и хранится. И когда он был дома у себя, я ему, естественно, написал, позвонил и попросил, чтобы он нашел их. И он их не нашел. И вот я, чтобы не разочаровываться, так это и спустил на то, что они были, их просто не нашли, потому что переезд, какие-то вещи куда-то, наверное, переложили. Но я не хочу, понимаете, сейчас ехать, и переворачивать всё и искать, и в итоге не найти и разочароваться. Зачем? То есть это остаётся в таком, знаете, в подвешенном состоянии, что они где-то есть. И это как будто волшебство, и я его не хочу рушить. То есть я не хочу вот этого доказательства, чтобы испортить вот эту сказку. И я просто привел аналогичный пример, отвечая на ваш вопрос, что вот у меня такой вопрос, допустим, тоже есть, который тоже можно задать и найти ответ, а можно и не найти, и тогда эта иллюзия падет. И вот зачем? Здорово, когда все это волшебно звучит, и это волшебство, оно такое хрупкое. Конечно, в каких- то моментах, когда я конкретно изучаю что-то, какой-то исторический факт, я, конечно, хочу конкретики в чем-то, когда я сверяю какие-то факты в документах исторических – это одно. А в моем иллюзорном мире вот это “кажется” – я позволяю этому “кажется” быть, я считаю, что вот это в кавычках “кажется”, но в нем весь секрет вообще всего. Все волшебство в этом “кажется”. Если бы я не мог как ребенок воспринимать мир, вот с этим “кажется”, если бы у меня этого “кажется” не было, не было бы этих книг. Если бы у меня было все очень жестко, в рамках ограниченного восприятия мира, как у других людей, я бы не смог писать книги.