Страница 265

[Alexandr Korol]

А берем теперь хулигана человека, тридцатилетнего какого-нибудь возьмем парня, который, возможно, и матом может поругаться, и пива выпить, и даже как-нибудь шутить не всегда приятно. Но представляете, его душа такая чистая, что он всегда сопереживает и думает о своих бабушках и дедушках, в отличие от той женщины. Никогда у вас лишнего не возьмет, в отличие от той женщины, больше поможет вам, чем себе. И представьте, у такого вроде хулигана-шутника, который пиво пьет и, бывает, часто опаздывает и на работу, и на встречи, и с деньгами у него трудно, а сердце у него большое. Ну и делайте выводы, с кем как судьба распорядится. И я часто старался раньше в разных книжках намекать об этом, и говорил о том, что это называется “намерение”, и что каким бы человек красивым бы ни был, как бы красиво он себя ни преподносил в жизни, и как бы красиво ни говорил, то вас обманывает, что не все, что блестит – золото, это же логично. И что эти люди, у них внутри как будто, знаете, как червивое яблоко. А так как я эти души вижу, я всегда об этом пытался напомнить своим читателям, что ай-яй-яй, и сами тоже вы, читатели, возьмите на заметку, что вы, конечно, ни разу в жизни голос ни на кого не повышали, а червивые-червивые у вас внутри намерения. А я могу, понимаете, и матом ругнуться, но при этом у меня никогда нет злостных, скользких каких-то червивых намерений. А у кого червивые намерения, то где это всегда? В гнилье, душа гниет. И такие люди, потом с ними случается всякое. Так что это очень важно понимать, стараться уже понимать не человеческие правила поверхностного мира людей, а небесные.

Так, что дальше в Википедии? “Общей чертой в представлениях о судьбе в архаических цивилизациях Древнего Востока являлась ещё слабая выделенность личностного фактора, в результате чего человек мыслился во многом бессильным перед судьбой, чья власть нивелирует всех без различия. Наиболее древние из известных сегодня представлений о судьбе зафиксированы в шумерских текстах III — начала II тысячелетия до н. э., где обозначались словом nam, которое, возможно, было связано с «Ангелом Смерти» (Nam-tar). Со смертью в первую очередь ассоциируется судьба и в шумерской поэме «Гильгамеш и Страна живых».